В самом сердце заснеженных гор, далеко от шумного городка Ктоград, в уединённой пещере на самой вершине обитает существо по имени Гринч. Его жизнь – это тишина, покой и абсолютное отчуждение от вечно ликующего мира внизу. Гринч, чьё сердце, кажется, на несколько размеров меньше обычного, находит утешение лишь в обществе своего верного пса Макса, разделяя с ним скудную трапезу и молчаливое недовольство всем, что происходит за пределами их мрачного жилища. Однако с приближением декабря тишину гор нарушает нарастающий гул приготовлений: жители Ктограда с неистовым энтузиазмом начинают готовиться к самому грандиозному празднику – Новому году. Для Гринча этот шум – не просто помеха, а физическое воплощение всего, что он ненавидит: безудержного веселья, всеобщего ликования и той самой назойливой общности, от которой он так яростно бежал. Каждый звон колокольчика, каждый доносящийся снизу смех капля за каплей наполняет чашу его терпения, рождая в душе тёмный и отчаянный план. Не в силах более выносить этот, как ему кажется, бессмысленный и оглушительный праздник, Гринч решает положить ему конец раз и навсегда. Его цель – не просто напакостить, а совершить самое грандиозное похищение в истории, украсть сам Новый год, лишив жителей Ктограда самой его сути. Вооружившись хитроумием и помощью бедного Макса, запряжённого в пустые сани, Гринч спускается в спящий городок в канун праздника. Под покровом ночи, с почти магической ловкостью, он вычищает дома до последней иголки, конфискуя каждую гирлянду, каждое украшение, каждую подарочную коробку и даже последний кусочек праздничного пирога. Он уверен, что, лишившись всех этих внешних атрибутов, жители погрузятся в уныние и праздник будет уничтожен в зародыше. С чувством глубочайшего удовлетворения он наблюдает, как его сани, ломящиеся от награбленного, взмывают вверх к его пещере, оставляя позади опустевший и тёмный Ктоград. Гринч торжествует, полагая, что наконец-то доказал тщетность всей этой суеты и шума. Однако его ждёт неожиданное открытие, которое заставит усомниться в самой основе его многолетнего убеждения: а что, если Новый год – это нечто большее, чем просто мишура и подарки? Что, если его истинный дух живёт не в вещах, а в чём-то совершенно ином, чего нельзя упаковать и унести в свою пещеру, что-то, способное растопить даже самое холодное и сжавшееся от обиды сердце.